МОСКВА, 21 апр ‒ РИА Новости. Как развивается образование современных инженеров? Каких технологических прорывов ждать из Сибири? Об этом и многом другом в интервью РИА Новости рассказал врио ректора Томского политехнического университета (ТПУ) Андрей Яковлев.
‒ Популярность инженерного образования растет, это всеобщий тренд. Западная Сибирь, где сконцентрирована крупная промышленность, в этом смысле ‒ не исключение. Андрей Александрович, что сейчас самое важное при подготовке современного инженера?
‒ Для высшей школы слово "подготовка" имеет вполне конкретное значение. Нужно разделить три процесса: подготовка к рабочему месту, образование и воспитание, как некие рамки для поведения человека в будущем. Мы стараемся включить в себя в равной степени все эти процессы.
Мы реализуем модель научного исследовательского университета, а это означает, что исследовательская повестка "сечет" образование. Само же образование непосредственно связано с постановкой мышления и способностью генерировать новые знания. Именно это дает человеку возможность строить персональную образовательную траекторию, а не упираться в рамки конкретного рабочего места.
Мир сейчас быстро меняется, предвидеть будущее очень непросто. Важно, чтобы университет помогал человеку жить в среде постоянных трансформаций. На плаву остается лишь тот, кто чувствует эти изменения.
В XX веке инженер приходил на производство и понимал, что будет работать здесь до пенсии. Сейчас любая организация за 10 лет может измениться до неузнаваемости, а с ней кардинально поменяется и сам работник.
‒ Как вы считаете, типичный абитуриент к этому готов? Он мыслит на перспективу? Он креативен?
‒ Два ядра Томского Политеха (ТПУ) ‒ исследовательское и инженерное ‒ позволяют каждому студенту выбрать, в какой картине мира он будет работать; понять, кем он хотел бы стать ‒ исследователем в академии наук или, например, прекрасным инженером, занимающимся прикладными задачами.
Здесь нужно понимать, что есть отрасли, где совсем не до креатива, где человек при принятии решения должен руководствоваться четким регламентом. Так, например, мы готовим специалистов для атомной отрасли, гордимся тем, что пять из десяти директоров атомных электростанций ‒ наши выпускники. Кстати, в университете действует единственный исследовательский ядерный реактор в системе высшего образования.
Вместе с тем, выпускаем и предпринимателей, которые находятся на фронтире изменений: они выдвигают гипотезы, совершают ошибки и двигаются вперед...
‒ Расскажите о наиболее актуальных научных разработках. Каких открытий ждать от университета в ближайшее время?
‒ Мы делаем ставку на четыре основных направления. Первое ‒ водородная энергетика. Здесь мы выстраиваем децентрализованную пространственно-распределенную сеть. Совместно с индустриальными партнерами, представителями исполнительной власти, университетами и академией наук разрабатываем технологии, производственную цепочку, вырабатываем сценарии развития рынков.
Второе ‒ health-инжиниринг, технологии для управления здоровьем. Это направление значимо во всем мире. Оно связано с новыми препаратами, материалами и приборами.
Третье ‒ краевые вычисления. Мы видим, что повсеместное разворачивание облачных систем не всегда дает оптимальное и эффективное решение. Двигаясь вперед, нужно сохранять технологический суверенитет нашей страны.
И четвертое направление ‒ сложные технические системы и искусственный интеллект. На мой взгляд, за этим стоит будущее инженерных систем и инженерного образования.
‒ Расскажите подробнее про health-инжиниринг. Что уже удалось сделать в стенах университета?
‒ Один из показателей успешности вуза ‒ мегагранты. В настоящее время только по этому направлению у нас их три.
Один из них посвящен созданию линейки принципиально новых радиофармпрепаратов для сверхточного диагностирования рака. Первый препарат для диагностики рака желудка и агрессивного рака молочной железы уже проходит клинические испытания в Томске (на базе Томского НИМЦ).
Еще два проекта выиграли мегагранты буквально в конце 2020 года. Один из них предполагает создание новой лаборатории по исследованию невалентных взаимодействий в молекулах. В противовес классическим валентным взаимодействиям, это очень слабые связи между молекулами. Именно этим они интересны ученым. И хотя долгое время их не брали в расчет, последние исследования показывают, что такие слабые связи оказывают значительное влияние на структуру и свойства веществ. Управляя архитектурой этих связей, можно управлять и структурой веществ, создавать новые функциональные материалы.
Второй проект посвящен фундаментальному исследованию и созданию новых пьезо- и магнитоэлектрических материалов. Они интересны тем, что позволяют изменять поверхностный заряд и очень точно доставлять магнитоэлектрические носители в заданное место в организме человека. Это происходит в результате внешнего воздействия (например, ультразвука или магнитного поля). Таким образом, они способны запускать процессы регенерации тканей или ингибирования их роста, а также клеточной смерти для подавления роста раковых клеток.
Кроме того, мы включены в международную повестку по созданию подкожной гибкой электроники на основе графенов. Так, сделав татуировку, человек может себя контролировать, оценивать свое психоэмоциональное состояние, следить за усвояемостью медицинских препаратов и пр.
‒ К разговору про международные проекты: у вас нет ощущения, что российские вузы, что называется, варятся в собственном соку? Или это временное явление из-за пандемии?
‒ Ситуация действительно непростая: пандемия накладывает некоторые ограничения, но и дает дополнительные возможности в коммуникативном плане. Сейчас можно обратиться к любому профессору, чтобы он удаленно провел научную консультацию, прочитал лекцию или вошел в состав научного коллектива. Это уже считается нормой и дает широкие возможности для высшей школы налаживать пространственные контакты по всему миру.
Более 500 ученых из 40 стран мира активно работают в университете. По разным оценкам, 8-10 процентов преподавателей ТПУ ‒ иностранные ученые. У нас 27 процентов иностранных студентов. Решать задачи мирового уровня просто невозможно, варясь в собственном соку.
‒ Чем Западная Сибирь может быть интересна молодым людям с точки зрения дальнейшего трудоустройства? В Томском Политехе, на ваш взгляд, чувствуется особый сибирский характер?
‒ Специфика чувствуется во всем. Сам университет был создан особым образом, я бы сказал, по-сибирски. Граф Витте лично вычеркнул из росписи расходов ассигнования на броненосец и отдал эти деньги на строительство технологического института. У нас была изобретена машина Сириус (Сибирский резонансный импульсный ускоритель) ‒ самый мощный ускоритель электронов в СССР и один из самых мощных в мире. Но это открытие не увело университет в сторону чистой фундаментальной науки, а дало толчок для зарождения практической инженерии. Даже аэропорт Томска носит имя авиаконструктора Камова, нашего выпускника.
Сибирский дух в том, что наши выпускники ‒ не "белые воротнички": если перед ними стоит задача, они подключают исследовательский процесс и инженерию, думают с разных точек зрения, поскольку у них "на радаре" разные отрасли промышленности.